Лекарство от поздней осени

Ноябрь - темный, тусклый, туманный, прекрасный и самый сложный для тела и психики месяц. Месяц отсутствия энергии, апатии и книг, в которых мы ищем покой и вдохновение.
Собрала список из нескольких, которым по силам стать лекарством от ноября. Полных жизни, дарящих удовольствие, в них нет печали, в них много цвета и вкуса. Немного лета перед зимой. Мне жаль только, что я прочитала эти книги раньше, чем наступила поздняя осень. Если б у меня был этот список еще нечитаных мною книг, я б не страшилась ноября.

Алла Горбунова «Конец света моя любовь»

Вторая книга прозы поэта - это сборник похожих на стихи рассказов. Рваных, неровных, постоянно возвращающихся в одну точку, они как заяц, путающий следы в лесу. Тем удивительнее, что из этой неровности складывается гармония, объединенная темой юности, сначала кажется, - автора, потом понимаешь, - каждого. Юности, когда все возможно, когда ты чародей. Юность растет из детства, а само детство - связь с раем и с мудростью, что вне времени и возраста.
Сразу захватывает язык, какая-то визуальная составляющая текста. Конец света пахнет осенним лесом: грибами, прелыми листьями, сырой землей и дымом дачного костра. А смысл меня сначала немного раздражал. Кажется, книга претендует быть хроникой поколения, я из этого поколения, хроника не моя, от этого на границе сознания было чувство частной потерянности и общей неправды.
Но скоро понимаешь - у автора нет претензии на то, чтоб быть голосом поколения, она пишет не автобиографию, вернее, может, и авто, но воображаемую. В сюжет входят путаница, нежность, лесные лешие и волшебство, которое сыпется на тебя со всех сторон. Читать это было наслаждением.

Цитата: «В человеке живут двое: тот, кто живет в Стране чудес и всегда молчит, и тот, кто себе все присвоил и кому принадлежат слова... второй живет в обществе и взрослом мире и ищет Страну чудес в глубине своих снов. Он думает, что она всего лишь его сновидение или ранняя, забытая стадия его становления, когда он еще не был собой. Он думает, что нет ничего важнее, чем быть собой. Он думает, что нет ничего важнее, как говорить о себе «Я» и считать все своим. Редко он может осознать себя как ошибку, как болезнь. Он не причастен Стране чудес, он родился и умрет, образовался и будет разрушен, а тот, кто живет в Стране чудес, - живет вне разделенного времени, в колыбели Бога».

Мари Дарьесек «Быть здесь уже чудо. Жизнь Паулы Модерзон-Беккер»

Биография не беззвестной, но почти немецкой художницы, которая дружила с Рильке (это все пишут) и умерла молодой.
В этой книге видна личность автора биографии и она похожа на мудрую колдунью. Мари случайно увидела картины Паулы, поразилась, что ничего не слышала о женщине, которая в начале 20-го века писала такие свободные портреты других женщин, возмутилась ее несправедливым не то, чтобы забвением, но невниманием мира к ней. И решила открыть ее миру заново.
Понравилось, как автор сравнивает художницу с пузырьком воздуха между веками. Легким, не оставившим следа в наполненном ужасами двадцатом веке, но осязаемым и по-прежнему живым.

Паула во всем между. В любви и нравственной строгости воспитанная в немецкой семье, она то черпает вдохновение в Париже, ее сердце мира, то сбегает от его грохота в немецкую деревушку, то спешит назад. Ищет себя между любовью к мужу и стремлением к одиночеству. В среде более традиционалистских художников рисует ярко, угловато, экспрессивно, вне рамок.

В книге много про поиск и ничего про успех. Паула при жизни продала три картины, все три - знакомым, вскользь сказано про одну сборную выставку, где ее одобрили, но, кажется, эта сторона ее не особенно волновала. И это в общем-то вдохновляет, особенно осенью, помогает расставить приоритеты и все принять. В том числе примириться с сезоном.

Цитата: «А ведь происходящее с нами настолько слито в единое целое, всё связано, всё множится, растет и обретает форму… и, в сущности, нам остается только быть здесь: просто, уверенно существовать, как существует земля, — принимая смену времен года, она несется сквозь пространство, не желая себе иного места, кроме этого средоточия сил и взаимодействий, где звез­дам так спокойно. Быть здесь — уже чудо».

Флориан Иллиес «1913 Лето целого века»

Книга, написанная художественным критиком о 1913 годе, в котором новое искусство переживало повсеместный подъем, а политическая ситуация все сильнее запутывалась. Последний год невинности века, после которого, с началом Первой мировой, этот век ухнул в пропасть. Атмосферой года - неистовой, авангардной и с ощущением краха, книга вибрирует.
Конечно, постоянно останавливаешься, чтобы погуглить и открыть для себя новые имена и переоткрыть знакомые - это лучше и концентрированнее любого искусствоведческого курса. И во всем радость, драма и электричество. Я растягивала эту книгу, как могла, открывала ее за чашкой кофе вместо кусочка шоколада.
Флориен Иллиес пишет, что поделывали великие люди в мире искусства (в широком смысле этого слова) в каждый месяц этого года и находит такие детали, когда буквально в паре слов характер раскрывается лучше, чем в целой книге, а человек становится родным и близким. Когда хочется сказать «он прямо как я».

Цитата: "Декабрь. Все открыто: будущее и уста красивых женщин. Казимир Малевич рисует черный квадрат. Роберту Музилю очень темно в Германии. «Мона Лиза» обнаруживается во Флоренции и становится самой важной картиной в мире. Райнер Мария Рильке жалеет, что он не еж. Томас Манн уточняет: я пишу не про волшебную подкову, а про волшебную гору! Эмиль Нольде находит в тихоокеанском раю лишь подавленных людей, а Карл Краус в Яновице – счастье. Эрнст Юнгер найден в Африке и празднует Рождество в Бад-Ребурге. А как расположились звезды?"

Алексей Юрчак «Это было навсегда, пока не кончилось»

Книга, которую начинаешь читать как антропологическое и социологическое исследование, а заканчиваешь как утопический роман про исчезнувшую ойкумену, полную чудес.
Автор исследует опыт и повседневность последнего советского поколения и начинает с языка. И вот про язык довольно скучная, хоть и важная часть. Скучная не по вине автора, а потому что стилю позднесоветской официальной риторики уже не быть другим.

Когда прорываешься за эту часть, видишь прекрасную и словно никому до тебя не известную землю. Наверное, похоже ощущали себя первооткрыватели времен Великих географических открытий.
Развеивать укоренившиеся в голове штампы об этом времени, читать про искусство, разные способы внутренней миграции, про рок на костях, про кочегаров, пишущих диссертации по средневековью, про философию митьков, про Америку не как реальную страну, а как мечту было большим удовольствием, почти счастьем. Многие цитируемые автором герои этой книги повторяют, как тогда им было интересно жить, как они постоянно горели этим интересом. И, наверное, самое важное для книги - вот это чувство широко открытых глаз и радости на ее страницах ощутимо и передается читателю.

Цитата: «Если сказочный Иванушка-дурачок в конце концов побеждает заморского принца или сверхъестественное существо, то в митьковском рассказе не побеждает никто. Неожиданность этой концовки является одним из важных элементов митьковской эстетики. Главной идеей здесь является не то, что выдуманный герой не тянет на «крутого парня», а то, что он даже не догадывается, что кто-то хочет быть крутым. Митек никого не побеждает потому, что стремление к победе ему просто незнакомо – он не понимает, что такое состязание. Но по этой же причине он не может и проиграть».

Мариам Петросян «Дом, в котором...»

Известная, культовая даже книга, которую вы, может быть, не читала как раз из-за ее культовости.
Сюжет кажется мрачноватым (узнав, что действие происходит в детском доме для инвалидов, немного сжимаешься, вспоминая все, что ты слышал про пни), а книга - громоздкой: толстой и с обилием персонажей, которые к тому же в какой-то момент меняют имена.
Звучит не очень, но на деле Дом почти сразу превращается в чарующую сказку, которая затягивает так, что постоянно смотришь, сколько страниц до конца и радуешься, что, кажется, много. Сказка не совсем правильное слово, в сказках есть элемент слащавости, а тут никакой слащавости нет, критерии добра и зла тоже немного сдвинуты и хэппи-энда не ждешь, потому что это понятие Дому вообще не подходит.
Это не сказка, а хроника странного, загадочного, другого мира, куда тебе дали заглянуть. И после смотришь на действительность, на рациональное мышление и цинизм взрослой жизни другими глазами, глазами подростка, который знает, что все возможно и которому кажется глупой вся эта рациональность.

Цитата: «в его комнате пахло лесом. Матрас, на котором он спал, был в пятнах от раздавленных ягод. В углах вместо пыли скапливались жухлые листья. Там, где он умывался, вырастали съедобные грибы, подоконник был покрыт невиданным количеством птичьего помета... а он по-прежнему ничего не замечал».

Луиза зимой, режиссер Жан-Франсуа Лагиони

Я всегда мечтала приехать на побережье в несезон. Бродить по пустой набережной, слушать по ночам ветер, пить кофе с подогретым лимонным соком в единственном открытом кафе.
Этот французский мультфильм - о моей мечте.
Пожилая леди опоздала на последний перед большим приливом поезд в сезоне и осталась на прибрежном курорте совершенно одна. Похоже на рассказ Бредбери, в котором однажды с Земли исчезли все люди, кроме единственной семьи, но в отличии от той семьи леди знает, что исчезновение окружающих ненадолго. И наслаждается одиночеством, оторванностью и приключением.
Мультфильм идеальный для ноября и вообще идеальный

На этом все. Другие волшебные книги по тегу, а еще в блоге есть статья о занятиях между осенним равноденствием и зимним солнцестоянием, которая, правда, помогает прожить этот период.

Наши соцсети: vk, телеграм, дзен, fb, minds, инстаграм.  С нами можно пойти гулять или воспользоваться нашими аудио-гидами по старинным, уютным и тихим районам Москвы.

Если вам понравилась статья и вы хотите нас поблагодарить, помочь проекту можно здесь, мы будем признательны и вдохновлены.